Домашнее насилие, стремление к власти

Жертвой домашнего тирана становится тот, кто физически и морально слабее, кто уязвим. Как правило, это дети, жены и старики – случаи насилия взрослых детей над пожилыми родственниками встречаются довольно часто.

Из всех инстинктов человека самый мощный – стремление к власти. Именно поэтому у домашних деспотов нет расы, пола, возраста и профессии. Тиран может злоупотреблять наркотиками или алкоголем, а может следить за здоровьем, заниматься спортом, вести активную общественную и светскую жизнь. Когда вскрывается факт семейного насилия, друзья и коллеги агрессора обычно говорят, что никогда не подумали бы такого об этом человеке.

Позиция общественности по отношению к жертвам домашнего насилия, на мой взгляд, пугающая: «жертва виновата сама – надо было встать и уйти», «надо было не выходить замуж за тирана, не рожать от него детей», «надо было хорошо себя вести, не грубить» и т.п. Первый вопрос, который задают жертве домашнего насилия: «За что тебя ударили? Что ты сделал(а) не так?»

Пощечина за суп

Домашнее насилие отличается от любого другого вида насилия тем, что поводом может стать любой пустяк, оно происходит на протяжении длительного времени по одинаковому сценарию: нарастание напряжения, насильственный инцидент, примирение, «медовый месяц».

Этап «нарастание напряжения» характеризуется определенным планированием со стороны тирана и подготовкой со стороны жертвы: та чувствует надвигающуюся угрозу, визуализирует картину нападения, обдумывает ответные действия, нервничает. Далее происходит непосредственно вспышка жестокости. После нее тиран успокаивается, нередко искренне переживает, просит прощения, иногда отрицает произошедшее и убеждает жертву в преувеличении событий или обвиняет в случившемся. Цель – обеспечить свою безнаказанность. Спокойный период в отношениях («медовый месяц») характеризуется «оттепелью»: обидчик оказывает жертве знаки внимания, обещает измениться. Впоследствии цикл повторяется. С течением времени каждая фаза становится короче, вспышки жестокости учащаются и причиняют больший вред. По статистике, среднее количество циклов, которое проходит жертва, – 7, после чего ей удается сбежать или ее спасают близкие.

Формы домашнего насилия могут быть разными: физическое насилие (побои, пинки, шлепки, хватания, плевки, порезы, бросание предметов), психологическое (оскорбления, унижения, запугивание, контроль и преследование, эмоциональная изоляция, шантаж), сексуальное, экономическое (запрет работать, учиться, лишение финансовой поддержки, полный контроль расходов).

Почему же жертвы не уходят? Из анализа своей адвокатской практики могу сделать вывод, что жертва попадает в цикл насилия, как в водоворот, и не может из него вырваться без посторонней помощи.

Например, ко мне за юридической помощью по бракоразводному процессу с разделом имущества обратились Анастасия С. и ее мать. Во время беседы мать сказала, что спасла дочь, забрав ее с четырьмя малолетними детьми от мужа, который поднял на нее руку (точнее, электронную книгу), следствием чего стала трещина в черепе. Как оказалось, подобные ситуации происходили в течение всего времени брака. Анастасия С. не уходила от мужа, поскольку полагала, что обуза в виде нее самой и четверых детей матери не нужна.

Другой моей доверительнице повезло меньше – ее история закончилась двумя судимостями. В настоящее время женщина находится в хозотряде женского СИЗО г. Москвы по обвинению в нанесении бывшему мужу тяжких телесных повреждений. Так, навещая детей, мужчина ударил бывшую супругу ладонью по лицу, после чего схватил со стола кухонный нож и двинулся в ее направлении. Женщине удалось выхватить нож и ударить нападающего в живот. В беседе с пострадавшим, который, к слову, оказывал содействие стороне защиты, выяснилось, что поводом для пощечины стал суп, приготовленный на консервах, – такой, по его мнению, детям есть нельзя.

В ходе беседы при определении позиции защиты выяснилось, что доверительница в течение года неоднократно обращалась в полицию с заявлениями на бывшего супруга. По одному из заявлений было возбуждено уголовное дело, впоследствии прекращенное за примирением сторон. Таким образом, как показывает практика, прекращение отношений с садистом не является гарантией прекращения домашнего насилия.

От превентивных мер до эффективной защиты

Что же делать адвокату, если к нему обратилось лицо, соответствующее критерию «жертва домашнего насилия»?

Для правильного выбора тактики поведения необходимо, в первую очередь, выяснить, в какой фазе цикла насилия находится доверитель – от этого зависит экстренность и степень вмешательства. Если человек звонит в момент совершения насилия, надо четко осознать, что звонок дался ему крайне тяжело, возможно, за эту связь ему пришлось бороться, а сам звонок может стать последним. В такой ситуации следует предпринять все возможные меры спасения, изолировать жертву от нападавшего (например, путем помещения в кризисный центр), а не ограничиваться звонком в полицию.

В случаях «спокойных» фаз задача сводится к превентивным мерам, при которых помощь жертве в стадии следующего насильственного акта будет оказана наиболее эффективно и без участия «спасателя».

Адвокат, как и любое лицо, к которому жертва обратилась за помощью, может предпринять следующие действия:

• обойти соседей по этажу, а также на нижних и верхних этажах и проинформировать их о ситуации с жертвой, пояснить, что, если они слышат крики, удары и шум громче стандартного бытового, нужно звонить в полицию;
• одному из соседей или старшему по подъезду оставить ключ от квартиры, где проживает жертва, и проинструктировать, что в случае экстренной ситуации данное лицо должно передать ключ сотрудникам полиции или предпринять самостоятельные меры реагирования, если позволяет смелость. В большинстве случаев домашнее насилие при появлении третьих лиц прекращается;
• сообщить в отдел полиции о том, что по конкретному адресу проживает семья, в которой одно лицо совершает домашнее насилие в отношении другого. Уведомить полицию о том, что проинформированы все соседи данных жильцов, и в случае поступления от них звонка в дежурную часть требуется оперативное реагирование. Сообщить, у кого находится ключ от квартиры указанных лиц;
• эффективным также представляется уведомление органов прокуратуры о заявлении, поданном в полицию, и требование поставить на контроль деятельность сотрудников отдела полиции. Такое действие, фактически не выполняя защитной функции, повышает статус обращения, благодаря которому правоохранители поймут, что привлечение их к ответственности за халатность в случае бездействия реально;
• если в квартире проживают дети, даже не являющиеся объектами агрессии тирана, рекомендуется проинформировать органы опеки, поскольку дети нередко становятся жертвами домашнего насилия как свидетели произошедшего.

При составлении «плана спасения» рекомендуется учитывать социальный статус тирана. Так, обращение к работодателю в одном случае может положительно повлиять на эффективность помощи жертве, в другом – привести к разборкам на работе или увольнению сотрудника, что абсолютно точно негативно отразится на объекте агрессии.

УК РФ содержит все необходимые нормы для наказания домашних тиранов: умышленное причинение вреда здоровью (ч. 1 ст. 115), побои (ч. 1 ст. 116), угроза убийством (ч. 1 ст. 119), истязание (ст. 117). Противники закона о домашнем насилии утверждают, что уголовное законодательство позволяет привлекать виновников к уголовной ответственности, и утяжелять его нет необходимости.

Не умаляя самодостаточность УК, закон о домашнем насилии применяется как специализированный более чем в 140 странах не потому, что они имеют профицит бюджета, а в силу осознания обществом того факта, что жертва домашнего насилия не в состоянии предпринимать самостоятельные шаги для защиты по делам частного обвинения (как правило, самые распространенные составы, применяемые к таким делам, – ст. 115 и 116 УК РФ, – имеют небольшую тяжесть и относятся к категории частного обвинения).

Очень интересный случай, ярко демонстрирующий отношение правоохранителей к жертвам домашнего насилия, произошел в одном из регионов ЦФО около полугода назад.

Супруги жили в браке около 10 лет. В 2018 г. у них родился ребенок. С этого момента муж изменился и стал иногда поднимать руку на жену. Однажды, когда она кормила ребенка грудью, между супругами произошла ссора, в ходе которой мужчина несколько раз ударил жену по голове пластмассовым пианино, после чего стал толкать ее и пытаться повалить на пол. Защищаясь, женщина несколько раз укусила мужа.

В отделе полиции, куда моя доверительница обратилась с заявлением, ей настоятельно рекомендовали забрать его, обратив внимание на фамилию мужа, известную в городе. Женщина отказалась. Тогда полицейский пригрозил, что привлечет ее к ответственности, так как она фактически созналась в том, что нанесла мужу укусы. Впоследствии сотрудник полиции начал собирать доказательственную базу и спустя некоторое время сообщил заявительнице по телефону о результатах экспертизы, согласно которым укусы мужа имеют тяжкие для его здоровья последствия. При этом он вновь спросил, не желает ли она забрать заявление.

Данный случай закончился тем, что административное производство в отношении моей доверительницы было прекращено, а в отношении ее мужа возбуждено уголовное дело.

Не менее яркий случай произошел в одном из регионов Северного Кавказа, где насилию со стороны отца подверглись дочь и ее муж.

Отец девушки был против брака, однако молодые супруги сбежали и начали самостоятельную жизнь, скитаясь по разным городам. Неоднократно отец настигал супругов и устраивал расправу над ними. Были возбуждены, а затем прекращены по разным основаниям несколько уголовных дел в отношении отца. Спустя несколько месяцев после переезда на новое место проживания молодая женщина была до смерти забита ночью в своем доме. Поскольку в доме никого, кроме мужа и двоих детей, не было, утром супруг был задержан. Находясь в состоянии шока, он написал явку с повинной, «подписав» таким образом себе приговор.

При обыске в вещах убитой было найдено написанное за две недели до смерти в присутствии нотариуса ее заявление о том, что, если с ней что-то случится, она просит ни в чем не винить ее мужа. Сторона защиты требовала запросить биллинг телефона отца убитой, допросить нотариуса, однако следствие удовлетворилось явкой с повинной и передало дело в суд. В итоге муж убитой был приговорен к 9 годам колонии строгого режима и лишен родительских прав. Уже три года он находится в колонии и стоит на учете как лицо, склонное к суициду, так как несколько раз пытался покончить с собой.

Подобные ситуации не редкость, все они являются следствием отсутствия эффективного правового регулирования последствий и профилактики домашнего насилия, недостаточной квалификации сотрудников правоохранительных органов, а также низкого уровня правовой грамотности населения.

Как показывает практика, ситуация с домашним насилием ухудшается год от года. Количество случаев растет, и если раньше правоохранители бездействовали, то теперь демонстрируют активность в сторону обвинения жертвы и оправдания садиста. В моей практике семейные дела занимают около 70%, из них в 8 из 10 случаев усматривается домашнее насилие в той или иной форме – и это рядовые гражданские семейные дела, а не конкретные дела, связанные с физическим насилием.

В связи с этим нашумевшие дела маленькой Аиши из Ингушетии или сестер Хачатурян не представляются чем-то из ряда вон выходящим. Если бы общество стремилось к правде, справедливости и праву, оно бы давно добилось каких-то результатов. К сожалению, только названные резонансные дела могут помочь привлечь внимание законодателя к проблеме домашнего насилия, которая является системной и кроется в безразличии к внутренним проблемам семьи.