29.03.2024

Надуманное противостояние?

Хамовнический районный суд Москвы рассматривает исковое заявление АП Удмуртской Республики к Федеральной палате адвокатов РФ о признании недействительными (ничтожными) Решения Совета ФПА РФ от 17 апреля 2019 г. об утверждении Разъяснения Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам № 03/19 по вопросу о допустимости обращения адвокатов в правоохранительные органы и самого Разъяснения.

В оспариваемом Разъяснении указано, что требование или призыв к вмешательству в деятельность органов адвокатского самоуправления либо осуществлению в отношении них проверочных и контрольных мероприятий госорганами, в том числе осуществляющими уголовное преследование, ведет к подрыву принципов независимости и корпоративности и недопустимо для членов адвокатского сообщества. В документе отмечается, что такого рода обращения адвокатов в органы государственной власти либо в правоохранительные органы демонстрируют пренебрежение моральными традициями адвокатуры и требованиями профессиональной этики – в частности, нормами п. 2 ст. 5 и п. 5 ст. 9 КПЭА.

По мнению истца, названные корпоративные акты являются ничтожными, поскольку противоречат основам правопорядка, установленным Конституцией РФ, а также устанавливают ограничения основополагающих прав и свобод граждан, имеющих статус адвоката.

Комментируя иск, президент ФПА РФ Юрий Пилипенко отмечал, что большинство норм КПЭА являются нормами-принципами, подлежащими казуальному применению в дисциплинарной практике. При этом несомненным завоеванием адвокатуры является то, что корпорация самостоятельно устанавливает пределы этичного и неэтичного допустимого поведения и дисциплинарной ответственности для ее членов. Президент ФПА РФ подчеркнул, что порицание доносительства на доверителей, коллег и органы адвокатского самоуправления как деяния, несовместимого со статусом адвоката, существовало всегда, но едва ли не впервые этот принцип был оформлен весной 2019 г. в решении Совета ФПА РФ и резолюции Всероссийского съезда адвокатов.

Юрий Пилипенко также обратил внимание, что адвокатура в силу ее природы постоянно противостоит правоохранительным органам. При этом в последнее время все чаще в противодействие вовлекаются и органы адвокатского самоуправления – комиссии, советы, президенты адвокатских палат.

Добавлю, что сопротивление корпорации недопустимым (с ее точки зрения) действиям и решениям должностных лиц продиктовано исключительно целями защиты прав адвокатов.

Разделяю высказанное президентом ФПА РФ опасение, что не все члены органов адвокатского самоуправления будут готовы занимать принципиальную позицию с учетом того, что благодаря участию недобросовестных адвокатов на них может быть подана жалоба в правоохранительный орган, который в связи с таким «отличным» поводом инициирует якобы законные и обоснованные принудительные процедуры (связанные с проверкой сообщения о «преступлении») в отношении палаты или лично адвоката, занимающего выборную должность.

Приведенные в рассматриваемом споре позиции демонстрируют столкновение (полагаю, искусственное) двух благ: общегражданского права на обращение в правоохранительные органы и гарантий независимости адвокатской деятельности (оба основаны как на Конституции РФ, так и на нормах международного права).

Поскольку анализируемое гражданское дело затрагивает интересы корпорации, а речь в исковом заявлении идет о якобы нарушении конституционных прав всех адвокатов, я слежу за развитием событий. При этом, будучи адвокатом во втором поколении с более чем 20-летней практикой, считаю себя вправе высказать собственную точку зрения в отношении данного спора.

В частности, с позицией истца я не могу согласиться, и вот почему.

Основной гарантией в профессиональной деятельности адвоката по защите прав доверителя является принцип независимости, включающий право на свободу от постороннего вмешательства. Надлежащая защита прав доверителя будет обеспечена только тогда, когда адвокат независим, т.е. надежно защищен от давления и вмешательства со стороны.

Но нельзя говорить о независимости адвокатуры лишь как о независимости отдельных адвокатов. Организованное объединение юристов-профессионалов (адвокатов) должно иметь возможность устанавливать и отстаивать собственные стандарты. Адвокатуре отводится определяющая роль в установлении требований к квалификации и профессиональным качествам ее членов.

Независимость профессиональных объединений адвокатов закреплена в том числе в п. 24 Основных принципов, касающихся роли юристов (Гавана, 27 августа – 7 сентября 1990 г.): «…Исполнительный орган профессиональных ассоциаций избирается ее членами и выполняет свои функции без вмешательства извне». Этот же принцип наряду с принципами законности, корпоративности, самоуправления и равноправия адвокатов установлен в п. 2 ст. 3 Закона об адвокатуре. Без профессиональной независимости невозможно оказание адвокатом квалифицированной юридической помощи, гарантированной ст. 48 Конституции РФ.

Согласно указанным, а также иным отечественным и международным нормам права, касающимся роли юристов и принципов их профессиональной деятельности, адвокаты посредством собственных выборных органов разрабатывают кодексы профессионального поведения в соответствии с действующим законодательством, обычаями и нормами международного права. Дисциплинарные дела в отношении адвокатов разрешаются независимым органом, учрежденным в установленном законом порядке; дисциплинарные меры определяются общепризнанными стандартами и этическими нормами юридической профессии; принятое решение подлежит судебному пересмотру.

Таким образом, независимость отдельного адвоката находится в системном единстве с независимостью корпорации.

Когда профессиональная гарантия независимости отдельного адвоката неотделима в том числе от профессиональной независимости корпорации, приоритет последней в формировании этических требований и их толковании очевиден. Таким образом, ограничение адвоката в праве на прямое обращение в правоохранительный орган в случае предполагаемого нарушения его прав (основанных на членстве в корпорации) решениями и действиями выборных органов корпорации очевидным образом не является непропорциональным и не основанным на законе ограничением его общегражданских прав и свобод. Названное профессиональное ограничение – нематериальный вклад адвоката в общее корпоративное благо – гарантию независимости адвокатской деятельности. При этом оно не противоречит ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, поскольку основано на Законе об адвокатуре и соразмерно защищаемым ценностям (гарантии независимости адвокатской деятельности).

Кроме того, вопреки ошибочному посылу искового заявления Разъяснения (данные уполномоченным органом корпорации) не устанавливают новые ограничения, а лишь толкуют положения федерального закона, нормы этики и обычаи адвокатуры в части гарантий независимости адвокатской деятельности применительно к конкретной ситуации – так, в обсуждаемом случае разъяснено несоответствие определенных действий общим принципам независимости и корпоративности адвокатуры и конкретно нормам п. 2 ст. 5 и п. 5 ст. 9 КПЭА.

При этом никакие устои правопорядка и нравственности данными решениями не затронуты (тем более не нарушены). Очевидно, что оспариваемые Разъяснения не касаются ситуаций, когда грубо попираются основные права человека и гражданина (право на жизнь, здоровье, личную неприкосновенность и т.д.). В случае посягательства на указанные ценности со стороны адвокатских палат и их органов безусловно право на прямое обращение потерпевшего адвоката в правоохранительные структуры.

В тех же случаях, когда речь идет о внешне легитимных решениях и действиях корпоративных органов управления, но потенциально спорных и нарушающих, с точки зрения адвоката (группы адвокатов), его (их) права и обязанности, разрешать данные споры с помощью вмешательства правоохранителей, уверен, нельзя.

Это было ясно большинству адвокатов и до публикации Разъяснений. Коллегиальность и разделение полномочий между органами управления (президент, советы и комиссии, конференции и съезд), а также их выборность предполагают учет интересов (прямо или опосредованно) большинства членов корпорации. Меньшинство остается при своем мнении, но должно принять и подчиниться воле большинства. Для этого законом и сложившимися обычаями предусмотрено принятие (одобрение) основных корпоративных решений высшим органом адвокатского самоуправления (съездом либо собранием (конференцией)). В особо сложных обстоятельствах допустимо обращение в суд.

Подчеркну, что не считаю удачной попытку судебного разрешения внутренних конфликтов между членами корпорации, если не исчерпаны другие средства для достижения консенсуса. Повторю, ситуация представляется скорее надуманной, нежели отражающей реальные проблемы корпорации.

Рассмотрение обсуждаемого спора судом при любом его разрешении вряд ли, на мой взгляд, приведет к позитивному результату. Длительное (а оно, видимо, не ограничится одной судебной инстанцией) публичное разбирательство внутреннего конфликта едва ли повысит престиж адвокатуры. Тем не менее, как ни парадоксально, но истец самим фактом подачи искового заявления якобы в защиту прав адвокатов от незаконных решений «адвокатской верхушки» продемонстрировал, что есть методы «против Кости Сапрыкина» и помимо обращения в правоохранительные органы, право на которое он отстаивает. Что же тогда мешает и в других случаях прибегнуть к более цивилизованным и менее спорным способам разрешения конфликтов между адвокатами и выборными органами корпорации?

Статья взята с сайта Адвокатская газета

Spread the love

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *