28.03.2024

Кавычки в слове «Заслуга»

С первых лет существования российской присяжной адвокатуры на протяжении всей ее полувековой истории одним из сложнейших вопросов адвокатской этики оставался вопрос о допустимости некоторых приемов защиты. В частности, использования информации, бросающей тень на противоположную сторону – истца, ответчика, обвиняемого, свидетеля. Одна точка зрения состоит в том, что все, прямо не запрещенные законом способы защиты доверителя приемлемы; другая – адвокат обязан, исходя из соображений нравственных, быть осторожен в выборе таких средств. В 1892 г. Сенат в решении по одной кассационной жалобе указал: «условия современного судопроизводства не таковы, чтобы свидетели выходили из суда нравственно измятыми, так как суд должен быть святилищем осуществления правды и справедливости, а не позорищем, где могла бы проявляться разнузданность нравов»1. Далее рассмотрим одно чрезвычайно нашумевшее дело, слушавшееся незадолго до начала Первой мировой войны в трех окружных судах Московской судебной палаты.

Ресторан «Яр»
Источник заимствования: http://www.mosculture.ru/wp-content/uploads/2014/09/966.jpg

Молодой повеса Василий Прасолов, выпускник университета (между прочим, юрист по образованию!), живущий щедротами зажиточных родителей, и 16-летняя Зинаида Денницына познакомились в весьма легкомысленной обстановке (на улице) и немедленно сблизились. В течение вечера они сначала отправились в театр (гимназистам – а Зинаида еще училась – ходить вечером в театр разрешалось только с ведома инспектора гимназии и абсолютно точно – в более подобающей компании), затем отужинали в знаменитом «Яре», а потом продолжили знакомство в номерах «Эрмитажа» – о репутации последнего заведения мы в свое время уже писали. Несмотря на крайнее недовольство родителей молодого человека, они вскоре начали жить гражданским браком, а затем, когда дело уже шло к рождению ребенка, – заключили церковный.


Василий Прасолов
Источник заимствования: https://im0.kommersant.ru/Issues.photo/
CORP/2017/11/28/KMO_090981_09245_1_t218_190627.jpg

Идиллия продолжалась недолго. Сначала Василий, а затем и Зинаида начали искать увлечений на стороне, причем не только не скрывали этих «вольностей», но даже, можно сказать, афишировали их. Супруг сблизился с широко известной в богемных  кругах певичкой, выступавшей под псевдонимом «Королева бриллиантов Анджело» (дама родилась в Пензе и «по пачпорту» носила фамилию Фрумсон); супруга же проводила время в компании обеспеченных мужчин – артистов, адвокатов и купцов, среди которых выделялся представитель сказочно богатого клана Рябушинских Николай Павлович, известный меценат и издатель, владелец особняка «Черный лебедь» (о происходивших там оргиях в Первопрестольной судачили на каждом углу), мот и кутила, ухитрившийся прожить свое колоссальное состояние еще до революции. Супруги пребывали в фактическом разводе, периодически устраивая тем не менее друг другу сцены ревности: он не раз покушался на самоубийство, она пыталась плеснуть ему в лицо кислотой. Дочь их скончалась в двухлетнем возрасте; отец на похороны не явился.


Зинаида Прасолова
Источник заимствования: https://im6.kommersant.ru/Issues.photo/CORP/2017/11/28/KMO_090981_09244_1_t218_190524.jpg


Н. Рябушинский
Источник заимствования: https://ru.wikipedia.org/wiki/Рябушинский,_Николай_Павлович

8 октября 1911 г. Прасолов играл в карты в Охотничьем клубе, а затем посетил один из московских скейтинг-ринков – от английского skating-rink – чрезвычайно популярных в Москве стадионов для катания на роликовых коньках, имевших репутацию мест, где приличные дамы не появляются. Там он увидел свою жену в компании ее сестры, купца-меховщика Рогаткина-Ёжикова и председателя правления крупного банка Кислякова. Прасолов с ними не общался и решил продолжить вечер (точнее сказать, дело было уже за полночь) в популярном ресторане «Стрельна», также имевшем вполне однозначную славу. В 4-м часу утра туда явилась его супруга с приятелями и присоединились к компании, состоявшей из Рябушинского, присяжных поверенных Вознесенского и Данцигера и нескольких дам полусвета. Через некоторое время Прасолов подошел к ним и потребовал от жены, чтобы она удалилась, а после отказа выстрелил в нее из револьвера. Зинаида скончалась по дороге в больницу, ее супруг преспокойно сдался властям.


Ресторан «Стрельна»
Источник заимствования: https://pastvu.com/_p/a/5/7/6/5767c4bb2298bd2699c1bf102eecdb4f.jpg

Убийство из ревности, да еще в присутствии известных людей, обеспечило процессу повышенное общественное внимание. Прасолова в течение месяца изучали врачи и признали его вменяемым. Его защищали знаменитый петербуржец Владимир Михайлович Бобрищев-Пушкин и известный московский адвокат Николай Измайлов. Обвинение поддерживал товарищ прокурора Московского окружного суда Дмитрий Новицкий, интересы родственников Прасоловой представляли присяжный поверенный Михаил Ходасевич (брат поэта) и Александр Ледницкий.


В. Бобрищев-Пушкин и Н. Измайлов
Источник заимствования: https://im6.kommersant.ru/Issues.photo/CORP/2017/11/28/KMO_090981_09246_1_t218_190704.jpg


М. Ходасевич
Источник заимствования: https://ru.wikipedia.org/wiki/Ходасевич,_Михаил_Фелицианович

Практически никто из участников процесса – ни свидетели, ни представители сторон – не удержались от изложения самых интимных подробностей взаимоотношений внутри небольшого кружка людей, которые Бобрищев-Пушкин назвал «скотным двором», а Ходасевич – «конским заводом». Обвинитель в заключительной речи охарактеризовал происходящее так: «Что принесли с собой свидетели? Они принесли массу грязи. Бурный поток ее в своем стремлении достиг уже могилы Зинаиды Ивановны…»2.

В свою очередь А.Р. Ледницкий, выступая в защиту интересов родных убитой, описал окружение супругов Прасоловых так: «Вот здесь перед вами прошла группа блестящих тунеядцев, вы видели богатых и сытых развратителей, которые, разинув свои пасти, как голодные волки набрасывались на красивое тело Зинаиды Ивановны. Перед вами выступила воочию вся эта столичная накипь и во всю ширь развернулась ужасная, грязная картина нравов современного общества, достойную оценку которой даст когда-нибудь будущий историк»3.


А. Ледницкий
Источник заимствования: https://ru.wikipedia.org/wiki/Ледницкий,_Александр_Робертович

Представители защиты так же мало себя сдерживали, характеризуя покойную г-жу Прасолову. А.Ф. Кони, следивший за процессом по газетам, описал происходившее так: «Разительный пример непозволительного обращения со свидетелями при допросе, а также явки в суд свидетелей, показания которых, почерпнутые из области бесшабашного кутежа и прожигания жизни с забвением элементарных нравственных условий общежития, отодвинули на задний план существо дела, представляет недавнее дело в Московском окружном суде по обвинению Прасолова в предумышленном убийстве жены. Свидетелям предлагались вопросы, уличавшие их самих в предосудительном поведении; одного из них, например, спрашивали, что помешало ему вступить в связь с убитой – собственное нежелание или ее добродетель; в речах защиты указывалось, что с такими господами, как один из свидетелей, на дуэли не дерутся, а известного артиста-певца называли «кумиром безмозглых девиц». Все это создало вокруг дела нездоровую атмосферу и в сущности обратилось не столько в производство о совершенно ясном событии преступления, сколько в безапелляционный суд над убитой, давший основательный повод прокурору сказать: «Я не знаю, чем руководились те свидетели, которые приходили сюда с утомленными, бледными лицами и без краски стыда бросали здесь комьями грязи в могилу покойной, в которую отсюда ринулся бурный и грязный поток»4.


Страница журнала «Искры» от 2 февраля 1913 г. (после первого процесса)
Источник заимствования: https://img-fotki.yandex.ru/
get/4121/33667114.16/0_b3d49_f560d6a5_XL.jpg

Присяжные трижды признавали Прасолова совершившим преступление в состоянии умоисступления и выносили оправдательный вердикт: первый раз – в начале 1913 г. в Московском окружном суде, второй – в конце 1913 г. в Ярославском окружном суде, третий – по кассационному протесту прокурора и жалобе гражданского истца – в 1914 г. в Тверском окружном суде. Помимо непривлекательного нравственного облика покойной на их правосознание воздействовали представленные защитой выводы экспертизы. От лица экспертов выступал приват-доцент А.Н. Бернштейн, «категорически высказавший, что Прасолов имеет дурную наследственность, одержим истерическим неврозом и в виду обнаруживаемых им “провалов” памяти относительно отдельных моментов события, свидетельствующих о так называемом сумеречном сознании, при совершении преступления находился в состоянии умоисступления и совершенного беспамятства. Когда он увидел жену в обществе других лиц, возмутился и подошел к столику, за которым сидела его жена, он в этот момент и впал в истерический припадок. Он видел только одну точку – лицо жены, все остальное ускользало от его сознания, и все то, что он сделал в эту минуту, – было непроизвольным движением больного человека, на что указывает даже его оцепенение после выстрела»5. Напрасно известный обвинитель Н.Н. Чебышев (мы уже писали о нем месяц назад), выступавший во втором процессе, взывал к присяжным: «Я вам уже указывал на отсутствие вообще признаков страстного порыва в поведении Прасолова – я и теперь продолжаю его обвинять в умышленном убийстве, а не в убийстве в запальчивости и раздражении, – а нам говорят, что он помешался. Тогда я опять спрошу: где же вообще признаки достигшего крайних пределов возбуждения, где спутанность представлений, бессвязность речи, исступленность, бешеное возбуждение? Убил, точно положил на бильярде шар в лузу»6. Напрасно он напоминал, что «заключение экспертов одинаково необязательно для вас, как и весь остальной материал, предлагаемый вашему вниманию, как все улики, все доказательства, как речи прокурора, гражданского истца и защиты. Вы все можете, вернее обязаны проверить вашим житейским здравым смыслом и если найдете, по убеждению вашей совести, что-нибудь не соответствующим другим, твердо установленным обстоятельствам дела или бесспорным положениям жизни, то подобное доказательство вы должны отбросить как ненадежное, из какого бы авторитетного источника оно не исходило»7. Присяжные стояли на своем – «невиновен».


Н. Чебышев
Источник заимствования: https://www.advgazeta.ru/upload/medialibrary/d77/zaytsy_i_volki_1_ls.jpg

Во многом в таком решении заслуга адвокатов Прасолова. Ставить ли кавычки в слове «заслуга»?


Из петербургского журнала «Огонек» (после первого процесса)
Источник заимствования: https://www.etoretro.ru/data/media/5003/15502329729cc.jpg


1 Цит. по: Кони А.Ф. Из записок судебного деятеля. Собр. соч. в 8 томах. Т. 1, М., 1966. С. 349–350.

Мор. Процесс Прасолова и убийство госпожи Тиме (Кошмары русской жизни). Берлин, 1913. С. 39.

3 Там же. С. 50.

4 Кони А.Ф. Указ. соч. С. 349.

5 Чебышев Н.Н. Обвинительные речи 1903–1913. Пг., 1916. С. 175.

6 Там же. С. 179.

7 Там же. С. 178.

https://www.advgazeta.ru/rss.php

Spread the love

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *