28.03.2024

Адвокаты проанализировали поправки в проект нового КоАП

Министерство юстиции опубликовало сводку предложений по внесению изменений в проект нового Кодекса об административных правонарушениях, публичное обсуждение которого проходило в период с 30 января по 27 февраля.

Адвокаты прокомментировали вопрос исчисления сроков, наличие в проекте формы вины для юрлица, исключение положения о том, что в иных случаях административные правонарушения могут быть признаны грубыми судом, недопущение одновременного привлечения юридического лица и его должностного лица к ответственности за одно и то же правонарушение и другие предложения.

По итогам публичного обсуждения в Минюст поступили предложения от 77 граждан, широкого круга коммерческих и некоммерческих организаций, в том числе предпринимательских объединений (55), от 11 органов государственной власти субъектов РФ и 6 органов местного самоуправления. Всего поступило около 1300 предложений по 467 вопросам.

«АГ» предложила адвокатам проанализировать сводку представленных участниками обсуждения предложений и наиболее, по их мнению, значимые и интересные из тех, что были или не были учтены разработчиками нового Кодекса.

Вопросы исчисления сроков

Адвокат АК «Бородин и партнеры» Ольга Рогачёва указала, что изначально в ч. 2 ст. 1.9 законопроекта была ошибка в порядке исчисления сроков, которые ставились в зависимость от работы административных органов. Соответствующие коррективы были учтены: «срок, исчисляемый днями, истекает в последний день установленного срока. Если окончание срока, исчисляемого днями, приходится на нерабочий день, последним днем срока считается первый следующий за ним рабочий день. Срок, исчисляемый днями, заканчивается в тот час, когда заканчивается рабочий день или прекращаются соответствующие операции по установленным правилам, но не позднее 24 часов последнего дня установленного срока».

Адвокат отметила, что нормы об исчислении сроков – это традиционно императивные нормы. Правила исчисления сроков в КоАП определены в ч. 1–3 ст. 1.9 проекта. Вместе с тем без достаточного основания в ч. 4 предусматривается, что от этих правил допустимы отступления, а в ч. 5 фиксируется первое такое отступление – особые правила исчисления сроков административных наказаний. Ольга Рогачёва указала, что из данной статьи неясно, какие еще отклонения могут быть.

«В связи с этим предлагается, во-первых, исключить возможность отступления от общих правил исчисления сроков в административном праве, а во-вторых, если все-таки их предусмотреть – исчерпывающим образом перечислить в ст. 1.9 проекта КоАП, т.е. в базовой статье об исчислении сроков, по крайней мере в форме отсылки, а не распределять эти правила по всему КоАП. Очень верное замечание, которое было учтено разработчиками проекта», – заметила адвокат.

Формы вины и привлечение к ответственности

Ольга Рогачёва указала, что участник обсуждения проекта заметил, что формы вины, определяемые ст. 2.1.1 разрабатываемого КоАП, устанавливают правовые критерии умысла и неосторожности применительно к деянию, совершенному физическим лицом. При этом положения о квалификации вины в деянии юридических лиц (как это предусмотрено в ч. 2 ст. 2.1 действующей редакции КоАП РФ) в законопроекте отсутствуют.

«Разработчики это приняли. На мой взгляд, к юридическому лицу нельзя применять формы вины: умысел или неосторожность. Общая часть КоАП РФ исключает возможность психологического (субъективного) подхода к признанию юридического лица виновным в совершении административного правонарушения. Статья 2.8 КоАП РФ, фиксирующая признаки невменяемости как особого психологического состояния, свидетельствующего об утрате субъектом противоправных действий (бездействия) способности осознавать их фактический характер и либо руководить ими, адресует их лишь физическому лицу, тем самым давая понять, что лишь физическое лицо обладает возможностями что-либо сознавать, предвидеть, желать, сознательно допускать и самонадеянно рассчитывать», – подчеркнула Ольга Рогачёва.

Что же касается юридического лица, указала она, то в его отношении ч. 2 ст. 2.1 КоАП РФ императивно опирается на поведенческий (объективный) алгоритм установления виновности в совершении административного правонарушения, указывая его с непринятием юридическим лицом, имеющим соответствующую возможность, всех зависящих от него мер по соблюдению тех или иных правил и норм.

Ольга Рогачёва отметила, что согласна с Особым мнением судьи Конституционного Суда Сергеем Князевым, который видит в этом «объективное вменение», не предполагающее учет каких-либо психологических (субъективных) нюансов административно-противоправного поведения юридического лица. По его мнению, «привлечение юридического лица за совершение любого правонарушения возможно только в случае наличия его вины, установление которой должно осуществляться безотносительно к решению вопроса о виновности имеющих право действовать от имени такого юридического лица должностных лиц (работников), и никак не предполагает – в отличие от физических лиц – дифференциации неосторожной и умышленной формы вины» (Постановление КС № 17-П от 14 апреля).

Участник обсуждений предложил доработать ст. 2.2 проекта КоАП, поскольку не установлено, какие конкретно административные правонарушения считаются административными правонарушениями экстремистской, коррупционной направленности, посягающими на конкуренцию. Разработчик внес соответствующие изменения в ст. 22 проекта.

Адвокат указала, что согласна с данным предложением, так как в целях правоприменительной практики необходимо четко понимать, какие деяния образуют, например, правонарушения коррупционной направленности.

Участник обсуждения предложил Минюсту исключить ч. 2 ст. 2.2 проекта нового КоАП, которая предусматривает, что в иных случаях административные правонарушения могут быть признаны грубыми судом. Он отметил, что критерии отнесения правонарушений к грубым должны быть четко сформулированы в правовой норме, которая должна быть ясной, определенной и понятной. Правовая норма должна отвечать общеправовому критерию формальной определенности, вытекающему из принципа равенства всех перед законом и судом, поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии ясности, недвусмысленности нормы, ее единообразного понимания и применения всеми правоприменителями; напротив, неопределенность правовой нормы ведет к ее неоднозначному пониманию и, следовательно, к возможности ее произвольного применения, а значит, к нарушению принципа равенства всех перед законом и судом (Постановления Конституционного Суда РФ от 25 апреля 1995 г. № 3-П; от 15 июля 1999 г. № 11-П; от 11 ноября 2003 г. № 16-П; от 21 января 2010 г. № 1-П). В связи с поступившими предложениями данное положение было исключено.

Ольга Рогачёва указала, что ч. 13 ст. 2.10 проекта предусматривает, что одновременное привлечение юридического лица и его должностного лица к ответственности за одно и то же административное правонарушение не допускается, за исключением случаев, когда санкциями статьи предусмотрены различные виды административных наказаний для юридического лица и его должностного лица. По мнению участника обсуждения, существует неопределенность относительно случаев, когда санкциями статьи предусмотрены как одинаковые (например, штраф), так и различные виды наказания.

«Разработчик посчитал, что неопределенности здесь нет, и я с этим соглашусь. Но есть другой аспект, на который хотелось бы обратить внимание. Интересным представляется введение одновременной административной ответственности должностных и юридических лиц, но только в том случае, если санкциями статьи предусмотрены различные виды наказаний. С одной стороны, на первый взгляд, это свидетельствует об ужесточении административного правового принуждения. С другой стороны, правоприменительная практика идет по этому пути. Но лицо подлежит административной ответственности только за те административные правонарушения, в отношении которых установлена его вина. Устанавливая вину должностного лица (поскольку на практике здесь более понятные критерии), госорганы “автоматически” будут признавать вину юридического лица, так как вина юридического лица определяется как “непринятие всех зависящих от него мер”. Неисполнение или ненадлежащее исполнение должностных обязанностей, привлекаемым к ответственности должностным лицом, как раз и может составлять “зависящие меры”, например, не проведена служебная проверка, не приняты должные меры по повышению квалификации и т.д.», – отметила Ольга Рогачёва.

Таким образом, полагает она, данное положение законопроекта спорно с точки зрения выяснения вопроса о виновности юридического лица. Адвокат подчеркнула, что вина юридического лица в совершении административного правонарушения не тождественна вине физического лица и не предполагает установления вины первого через наличие в совершении этого же деяния вины второго. Вместе с тем она считает, что новое положение приведет к обратному и, кроме того, может быть широко использовано на практике.

Правонарушение против воли

По мнению участника общественного осуждения, в ст. 2.16 проекта отсутствует конкретный перечень видов физического или психического воздействия, вследствие которых физическое лицо, совершая административное правонарушение, не могло руководить своими действиями или бездействием. Разработчик же посчитал, что перечень таких видов воздействия открытый, поэтому необходимость в их конкретизации отсутствует. Вопрос о том, совершалось ли правонарушение под психическим или физическим воздействием, должен решаться индивидуально с учетом всех обстоятельств дела.

Юрист юридической группы «Гречкин и Партнеры» Яна Любимова заметила, что ст. 2.16 законопроекта, вопреки доводам разработчика, не содержит никаких указаний на открытость перечня видов психического и физического воздействия. Психическое или физическое принуждение как обстоятельство, исключающее административную ответственность физического лица, упомянуто в данной статье, по ее мнению, лишь формально. «Считаю, что отсутствие в Кодексе перечня видов психического и физического воздействия может вызвать у судебных органов ряд проблем при квалификации деяния и, как следствие, ошибки в правоприменительной практике», – указала Яна Любимова.

Она заметила, что разработчику законопроекта необходимо более подробно перечислить список видов психического или физического воздействия, вследствие которых физическое лицо не могло руководить своими действиями или бездействием. Необходимо также указать, что перечень видов такого воздействия подлежит расширительному толкованию и не является закрытым.

Правонарушения, совершенные впервые

Согласно ч. 1 ст. 4.9 проекта нового КоАП предупреждение может назначаться за впервые совершенные административные правонарушения при условии, что они не относятся к категории «грубых правонарушений». Однако, отметил участник обсуждения, указанная формулировка допускает применение данной меры наказания в случае совершения правонарушения, посягающего на жизнь и здоровье людей, объекты животного и растительного мира, окружающую среду, объекты культурного наследия (памятникам истории и культуры) народов Российской Федерации, имущество и др. (которые, согласно законопроекту, не относятся к «грубым правонарушениям»).

Ольга Рогачёва отметила, что предложение не было учтено. «Проект КоАП определяет, что к грубым правонарушениям относятся нарушения, повлекшие за собой возникновение угрозы причинения вреда жизни, здоровью граждан, вреда животным, растениям, окружающей среде, объектам культурного наследия (памятникам истории и культуры) народов Российской Федерации, а также угрозы чрезвычайных ситуаций техногенного характера. Справедливо разработчики обращают внимание на Концепцию нового КоАП, содержащую положение о том, что в целях сокращения числа граждан, привлекаемых к административной ответственности в виде наложения административного штрафа, реализации принципа гуманизма, обеспечения превентивной функции законодательства об административных правонарушениях общим правилом должно стать назначение гражданам административного наказания в виде предупреждения за впервые совершенные административные правонарушения, не являющиеся грубыми, при отсутствии отягчающих обстоятельств», – посчитала она.

Выход за пределы российской юрисдикции

В ст. 3.18 проекта КоАП предлагается распространить запрет посещения официальных спортивных соревнований международного уровня. В ст. 3.19 проекта разъясняется, что запрет касается международных соревнований, проходящих в другой стране.

По мнению Ольги Рогачёвой, в ст. 3.18 проекта КоАП запрет на выезд из Российской Федерации как наказание в виде административного запрета посещения спортивных мероприятий является неконституционным потому, что цель выезда невозможно проверить, а полный запрет является чрезмерным, не соответствующим преследуемой цели, а потому не соответствующим ст. 55 Конституции и Конвенции о защите прав человека и основных свобод (применяемые меры должны быть пропорциональными и соответствующими поставленной цели). Кроме того, данная норма является экстерриториальной, распространяющейся на иностранные юрисдикции, что недопустимо. Проведение и посещение спортивных мероприятий регулируются национальными законами места проведения спортивных мероприятий.

Адвокат указала, что представляется также необоснованной, не пропорциональной достигаемым целям обязанность лица, подвергнутого данному наказанию, являться во время их проведения в орган внутренних дел для проведения профилактических мероприятий (ст. 3.19 проекта КоАП). «При этом не пояснено, что понимается под профилактическими мероприятиями и почему они должны быть обязательно во время спортивных мероприятий, что нарушает право данного гражданина на просмотр по телевидению или через интернет данных мероприятий и является, по сути, дополнительным наказанием (запрет не только посещения, но и на просмотр по телевидению, что не было запрещено постановлением об административном наказании). С этим следует согласиться. А ведь, по сути дела, устанавливается новый вид административного наказания – запрет на выезд из Российской Федерации. В одном виде наказаний – их два? Не нарушает ли это конституционное право на свободу передвижения?» – спрашивает Ольга Рогачёва. По ее мнению, представляется единственно верным, что государство может запретить посещение спортивных мероприятий, проводимых только на своей территории.

Разработчик учел предложение участника обсуждений по данному вопросу и внес корреспондирующие изменения в проект.

«Карантинные» поправки не отражены в проекте нового КоАП

По мнению адвоката АП Ставропольского края Нарине Айрапетян, примечательным является то, что значительное количество замечаний по результатам публичного обсуждения проекта учтены разработчиком либо учтены частично. «Данное обстоятельство косвенно, но подтверждает факт недоработанности проекта и что он нуждается в изрядном количестве корректировок», – заметила она.

Адвокат указала: в связи с тем, что проект закона был представлен на публичное обсуждение в течение месяца с 30 января по 27 февраля текущего года, т.е. в период, когда пандемия не достигла внушительных масштабов, в него не вошли наиболее обсуждаемые на сегодняшний день «карантинный поправки».

Прежде всего, отметила она, изменению подверглась ст. 6.3 КоАП «Нарушение законодательства в области обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия населения». Если ранее штрафы были в размере от 100 до 500 руб. или просто предупреждение, теперь они варьируются от 15 до 40 тыс. руб. в случае невыполнения санитарно-гигиенических и противоэпидемических мероприятий.

Нарине Айрапетян указала, что также появилась ст. 20.6.1 КоАП «Невыполнение правил поведения при чрезвычайной ситуации или угрозе ее возникновения», введенная Законом от 1 апреля № 99-ФЗ. Для граждан размер санкций в случае нарушения достигает до 30 тыс. руб., в случае, если нарушение повлекло причинение вреда здоровью или имуществу либо допущено повторное нарушение, – 50 тыс. руб.

Статья взята с сайта Адвокатская газета

Spread the love

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *