Расширение с 1 июня 2018 г. компетенции суда присяжных и введение коллегий присяжных заседателей в районных судах явилось важным для российской правоприменительной практики событием. Это выбор направления в сторону состязательности уголовного процесса и обеспечения равенства сторон обвинения и защиты, долгожданное включение в повестку дня принципа презумпции невиновности.
Адвокатское сообщество всегда поддерживало развитие суда присяжных, более того, именно оно неоднократно выступало с предложениями о расширении сферы его распространения. Год, минувший после этого судьбоносного для российского правосудия события, – слишком короткий срок для подведения промежуточных итогов. Однако уже сегодня стало ясно, что в современном состоянии российской судебной системы только суд присяжных предоставляет адвокату возможность раскрыть свой талант защитника-оратора, защитника-стратега. Суд присяжных позволяет адвокату презентовать и применять на практике его права и обязанности не только как профессию, но и как особый вид искусства. Участие граждан в осуществлении правосудия убеждает общество в том, что адвокат в судебном процессе не декорация, а часть правосудия, причем влиятельная часть, и все существо этого влияния направлено исключительно на выполнение задач по защите прав граждан.
Суд присяжных в настоящее время – форма правосудия, способная если не исключить, то минимизировать апистию общества к действиям правоохранительных органов, к которым общество, зачастую справедливо, относит и российскую судебную систему. Реанимация утратившей живую силу состязательности уголовного процесса и торжество справедливости в приговоре в полной мере способны проявиться именно в суде присяжных.
Подтверждением этого вывода служит довольно значительный процент оправдательных приговоров в судах с участием присяжных. Таковым оказался исход рассмотрения уголовного дела в Железнодорожном районном суде г. Новосибирска, где 30 октября коллегия присяжных заседателей вынесла единогласный вердикт, которым участие подсудимого в преступлении было признано недоказанным.
Фабула уголовного дела рисовала зловещую картину: М. обвинялся в совершении особо тяжкого преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 5 ст. 228.1 УК РФ, – в покушении на незаконный сбыт наркотических средств в особо крупном размере группой лиц по предварительному сговору. Согласно обвинению совместно с М. и Ю. указанное преступление совершили Е. и неустановленные лица. Е. была осуждена ранее в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве.
После окончания предварительного следствия и ознакомления с материалами дела защитник М. – управляющий партнер коллегии адвокатов «Жуков и партнеры» Андрей Андреевич Жуков обращался с ходатайством о прекращении уголовного преследования к следователю и с жалобой в прокуратуру Новосибирской области в связи с отсутствием доказательств вины М. После формальных отказов в удовлетворении этих обращений, как это обычно случается, по делу было утверждено обвинительное заключение, а само дело направлено в Железнодорожный районный суд г. Новосибирска для рассмотрения по существу.
М. свою вину в совершении преступления категорически отрицал, расследованию уголовного дела не препятствовал, добровольно назвал пароль своего сотового телефона. Словом, действия подсудимого и на стадии предварительного следствия демонстрировали его открытость и непричастность к тому, что было сформулировано в обвинительном заключении. В ходе проведенных по делу следственных действий – обыска в его жилище, осмотра его телефонов и ноутбука, судебных экспертиз (дактилоскопических, химических, компьютерных и др.) доказательств виновности М. получено не было.
Вместе с тем у подсудимого в ходе личного досмотра было обнаружено наркотическое средство – амфетамин. М. категорически и с первого дня (дня задержания) отрицал причастность к наркотику и утверждал, что сверток с этим веществом появился у него уже после задержания. Эти заявления подтверждались тем, что на свертке не были обнаружены следы рук М., а по своему химическому составу обнаруженный у него амфетамин отличался от наркотических средств (общей массы), обнаруженных у Ю. и в гараже, который Е. арендовала для хранения и фасовки наркотических средств. На смывах с ладоней и срезах ногтевых пластин М. следов наркотических средств также обнаружено не было. Но разве эти пробелы стали бы для судей преградой при единоличном рассмотрении дела и постановлении обвинительного приговора? В условиях, когда презумпция невиновности подменяется презумпцией достоверности изложенных в обвинительном заключении сведений, подсудимый обречен.
В ходе предварительного следствия Ю. вину в предъявленном обвинении признал и дал показания о том, что М. возил его на своем автомобиле для сооружения тайников с наркотическими средствами. При этом Ю. пояснил, что он не ставил М. в известность о занятии сбытом наркотических средств.
Е. в своих показаниях подтвердила ее причастность к преступлению и соучастие Ю., утверждая при этом, что ей не известно, знал ли М. о том, что они с Ю. занимаются сбытом наркотиков. Вместе тем в изъятом в жилище М. ноутбуке ASUS были обнаружены удаленные фотографии мест тайников и переписка с неустановленными лицами о незаконном обороте наркотиков. Фотографии и переписка относились ко времени, когда М. проживал еще в городе Томске, а ноутбук находился в пользовании Е. и Ю. После приобретения нового ноутбука Е. передала ноутбук ASUS во временное пользование М., который удалил из него всю ненужную информацию и переустановил операционную систему. Однако в смартфоне М. был обнаружен скачанный всего за 10 дней до задержания документ под названием «Библия кладмена», предназначенный, по версии обвинения, для сооружения тайников с наркотическими средствами, хотя М. в совершении этих действий не обвинялся, а выполнял только роль водителя.
В итоге результатов оперативно-розыскной деятельности, подтверждающих систематическое сооружения закладок Ю. при непосредственном участии М., материалы уголовного дела не содержали. На все вопросы следствия М. давал полные, разумные и исчерпывающие ответы, существо которых подрывало обоснованность обвинения.
Проанализировав все полученные в ходе предварительного следствия данные, защитник М. – адвокат АП Новосибирской области Андрей Жуков совместно с его доверителем приняли решение о рассмотрении уголовного дела с участием коллегии присяжных заседателей.
Слушание дела проходило с 4 марта по 30 октября 2019 г. Столь длительное рассмотрение дела, в котором отсутствовало большое количество доказательств и свидетелей (всего 4 человека), было обусловлено сроком формирования коллегии присяжных заседателей. 30 октября 2019 г. коллегия присяжных единогласным решением вынесла вердикт, в соответствии с которым участие М. в покушении на сбыт наркотических средств в особо крупном размере было признано недоказанным.
Суд присяжных независим и требует как от защиты, так и от обвинения высокого профессионализма. Данная форма правосудия создает для членов общества возможность чувствовать себя свободными людьми в свободной стране, где надежды на оправдательный приговор в случае невиновности не лишены оснований. Как указывал президент ФПА РФ Юрий Пилипенко на конференции, посвященной перспективам реформирования суда присяжных в Институте законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, «теперь адвокатам предстоит убедить в своей правоте не государственного обвинителя и федерального судью, скованных часто определенными рамками и “позициями” руководства, а обычных граждан, которые могут объективней принимать решение в каждом конкретном случае. Это огромный шаг к становлению действительно открытого правосудия и повышения доверия граждан к судебной системе».
Статья взята с сайта Адвокатская газета
