Судья Конституционного Суда РФ Константин Арановский высказал мнение в Постановлении КС РФ № 39-П от 10 декабря по делу о проверке конституционности ст. 13 Закона о реабилитации жертв политических репрессий и ряда положений Закона г. Москвы от 14 июня 2006 г. № 29 об обеспечении права жителей столицы на получение жилья, о котором ранее писала «АГ.
Адвокаты прокомментировали мнение судьи КС РФ. Одна из них считает, что в нем очень подробно исследуется проблематика правопреемства РФ по обязательствам СССР.
Другая отметила, что мнение представляет большой интерес и с правовой точки зрения, и с позиции политических взглядов, но выводы судьи содержат некоторую категоричность и идеалистичность.
Повод для обращения в КС
Напомним, инициаторами жалоб в КС РФ выступили Евгения Шашева, Алиса Мейсснер и Елизавета Михайлова. Все три женщины проживают в разных регионах страны и являются жертвами политических репрессий. Они родились в высылке или спецпоселении, куда были отправлены их родители в 1930–1940-е гг. Заявительницы хотят получить жилье в Москве, где их родители проживали до репрессий.
В 2017–2018 гг. женщины обращались с заявлениями о постановке их на жилищный учет в Департамент городского имущества г. Москвы, но получили отказ. Ведомство мотивировало свою позицию тем, что заявительницы не проживали в столице на законных основаниях не менее 10 лет (п. 3 ст. 7 Закона г. Москвы от 14 июня 2006 г. № 29). Они безуспешно оспаривали отказ департамента в различных судебных инстанциях, включая Верховный Суд РФ.
Суды поддержали позицию департамента о том, что к жертвам политических репрессий должны применяться общие основания постановки москвичей на жилищный учет, закрепленные в Законе г. Москвы № 29. При этом Елизавете Михайловой в 2017 г. удалось добиться в районном суде удовлетворения ее требований, однако впоследствии апелляция отменила это решение.
Не увенчалась успехом и попытка обжалования отдельных положений Закона г. Москвы № 29 в административном судопроизводстве. Заявительницы настаивали, что оспариваемые положения противоречат ст. 13 Закона о реабилитации жертв политических репрессий как нормативного акта, обладающего большей юридической силой. Тем не менее Мосгорсуд отказался рассматривать иски по существу, апелляция поддержала отказ.
В связи с этим женщины обратились в Конституционный Суд, где их интересы представляет руководитель судебной практики АНО «Институт права и публичной политики» Григорий Вайпан.
Они привели три основания для признания ст. 13 Закона о реабилитации жертв политических репрессий неконституционной: она требует самостоятельного возвращения реабилитированных на прежнее место жительства; данная норма не позволяет жертвам репрессий получить жилье в приоритетном порядке, хотя до 2005 г. такое право предоставлялось; она позволяет субъектам РФ дополнительно ограничивать права реабилитированных в постановке на жилищный учет.
Как отмечалось в жалобах, на практике это означает, что заявительницы должны самостоятельно вернуться в Москву, оформив там постоянную регистрацию, и только потом встать на жилищный учет. Однако, как полагают женщины, они лишились жилья в Москве из-за репрессий и не могут сами переехать в столицу на постоянное проживание, если власти предварительно не обеспечат их жильем.
Кроме того, Елизавета Михайлова дополнительно оспаривала ст. 13 Закона о реабилитации жертв политических репрессий в части понятия «вынужденное переселение», так как ранее КС подчеркивал, что репрессии не только наносят физический вред конкретному лицу, но и влекут тяготы и эмоциональные страдания членов его семьи, вынужденных уехать в место высылки вслед за супругами.
Оспаривая п. 3 ст. 7, п. 1 ч. 1 и ч. 2 ст. 8 Закона г. Москвы № 29, заявительницы отметили, что данные положения устанавливают общие требования к тем, кто хочет встать на жилищный учет в столице. Евгения Шашева дополнительно оспаривала п. 5 ст. 7 того же закона в отношении требования быть малоимущим, полагая, что это требование неприменимо к реабилитированным жертвам политрепрессий.
Указанные ограничения, по мнению заявительниц, противоречат идее реабилитации жертв политических репрессий, а обязанность восстановить нарушенные государством права не может зависеть от наличия или размера квартир, где они живут сейчас до переезда в Москву – в место проживания их родителей до репрессий.
Выводы Конституционного Суда
Как пояснил КС РФ, Закон о реабилитации жертв политических репрессий от 1991 г. предусматривал, что в случае возвращения на прежнее место жительства реабилитированные лица и члены их семей имели право на первоочередное получение жилья. Проживавшие же в сельской местности жертвы политических репрессий были вправе рассчитывать на получение беспроцентной ссуды и первоочередное обеспечение строительными материалами для строительства жилья.
При этом предусматривалось, что порядок восстановления прав реабилитированных лиц устанавливался специальными положениями, утверждаемыми российским правительством. Правительственные положения, в свою очередь, конкретизировали круг лиц, имеющих право на первоочередное получение жилья, ссуд или строительных материалов. В их число также входили дети репрессированных родителей, родившиеся в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении.
В 2004 г. широкие полномочия по решению таких вопросов перешли в компетенцию регионов, некоторые из них не закрепили конкретные гарантии и механизмы в целях реализации права детей репрессированных лиц возвращаться в места проживания их родителей. Это обстоятельство породило неопределенность в реализации соответствующего права указанной категорией лиц.
Конституционный Суд подчеркнул, что региональный законодатель не должен вводить процедуры и условия, которые искажают само существо тех или иных конституционных прав и гарантий. Исходя из того что соответствующие правоотношения комплексно реализуются на территории нескольких субъектов РФ, их правовое регулирование не может быть осуществлено только на уровне отдельно взятых регионов, а потому оно может быть предусмотрено только федеральным законом.
«Отсутствие же в федеральном законе специального нормативного обеспечения права реабилитированных лиц и членов их семей возвращаться в те местности и населенные пункты, где они проживали до применения к ним репрессий, порождает неопределенность в отношении возможности реализации этого права указанной категорией лиц – притом что их интерес в обеспечении жилыми помещениями конкурирует с таким же интересом иных категорий граждан, за которыми законодателем по социально значимым основаниям признано право на улучшение жилищных условий и которые обеспечиваются жилыми помещениями государственного или муниципального жилищного фонда», – указано в постановлении.
КС отметил, что применение норм, устанавливающих порядок и условия предоставления жилья отдельным категориям граждан (в частности, в Москве), к детям жертв политических репрессий влечет фактическую невозможность возмещения им вреда в гарантированном государством объеме, в том числе в части осуществления их жилищных прав. В связи с этим он признал неконституционными оспариваемые нормы.
Федеральному и региональным законодателям (в том числе законодательному органу российской столицы) надлежит незамедлительно внести в действующее правовое регулирование соответствующие изменения. До этого лица, относящиеся к указанной категории граждан, включая заявительниц по рассматриваемому делу, принимаются на учет для обеспечения жильем без соблюдения условий, установленных жилищным законодательством для иных категорий граждан. Конституционный Суд также распорядился пересмотреть судебные дела.
Мнение Константина Арановского
В середине января постановление было дополнено мнением судьи Конституционного Суда Константина Арановского, который выразил общее согласие с вынесенным постановлением, однако уточнил свое замечание о РФ как правопреемнике СССР: «Трактовать это в смысле универсального (общего) правопреемства по широкому спектру прав и обязанностей не позволяют обстоятельства дела, предмет которого касается причинения и возмещения вреда жертвам политических репрессий».
По мнению судьи, такое обстоятельство сужает замечание о правопреемстве к правоотношениям реабилитации жертв советских репрессий, где соответствующее публично-правовое обязательство России «предполагает использование механизмов, сходных с гражданско-правовыми обязательствами вследствие причинения вреда». Ведь само по себе оно не относится к деликтным обязательствам ни по основаниям, ни по составу сторон правоотношения, ни по содержанию и правовым последствиям.
Следовательно, Закон о реабилитации жертв политических репрессий представляет собой «специальный нормативный правовой акт», содержание которого «по своему действию во времени, пространстве и по кругу лиц существенно отличается от общего гражданско-правового регулирования…». В связи с этим реабилитацию жертв репрессий, которую предусматривает вышеуказанный закон, нельзя в полной мере приравнять к обязательству из деликта. «Уже это одно делает спорным правопреемство с перенесением на Россию обязательств коммуно-советской власти из ее репрессивно-террористических деяний. Оттого и замечания о нем представляются попутно сказанным (obiter dicta) и едва ли создают решающую часть правовой позиции (ratio decidendi), которой обосновано постановление», – заключил Константин Арановский.
В то же время он подчеркнул, что причинение и возмещение вреда неотделимы от личности его причинителя. Ведь само обязательство его возместить обусловлено виной причинителя, которую предполагает, по общему правилу, деликтное деяние. «Переместить вину, тем более столь безмерную и непростительную, с одного субъекта на другой нельзя, как меняют лиц в договорных, например, обязательствах или членство в Совете безопасности ООН. Само время необратимостью своей мешает здесь правопреемству: деликт – это не соглашение на будущее и не решение на перспективу в договорной, корпоративной или законодательной дискреции. Это собственно причиненный вред, виновный и необратимый, как все, что случилось в прошлом», – полагает судья КС РФ.
Таким образом, Константин Арановский заключил, что правопреемство в правоотношениях из причинения вреда такого рода спорно само по себе. В связи с этим он указал на сомнительность правопреемства России с коммуно-советской властью, ведь последняя изначально не связывала себя правопреемством ни по договорам, ни по законам России, ни по ее обязательствам. «Даже в условном юридическом смысле России незачем навлекать на свою государственную личность вину в советских репрессиях и замещать собою государство победоносного и павшего затем социализма. Это невозможно уже потому, что его вина в репрессиях и других непростительных злодеяниях, начиная со свержения законной власти Учредительного собрания, безмерна и в буквальном смысле невыносима. Непоправимая катастрофа в судьбах народов и миллионов людей с безмерными потерями и отнятым будущим представляет собою “вред, реально не исчисляемый и невосполнимый”, как это сказано в постановлении. С такой виной государственность не вправе и не в состоянии правомерно существовать, оскорбляя собой справедливость, свободу и человечность. Под этим бременем и рухнула коммуно-советская власть, так что теперь ни продолжать, ни возрождать ее нельзя иначе как на ее стороне и с ее неискупимой виной», – добавил он.
Судья подчеркнул, что правопреемство с СССР ставило бы под сомнение право России определять условия возмещения вреда жертвам репрессий, в том числе состав пострадавших: «Конституционный статус государства, не причастного тоталитарным преступлениям ни “лично”, ни в правопреемстве, позволяет восстанавливать справедливость бессрочно, безотносительно к давности, которая ограждала бы виновную сторону».
Константин Арановский также напомнил, что ранее Госдума РФ уже отрекалась от советских репрессий по ряду поводов и в разных формах. Он особо отметил, что нынешнее российское государство учреждено не в продолжение коммунистической власти, а в реконструкции суверенной государственности с ее возрождением на конституционных началах, и оно воссоздано против тоталитарного режима и вместо него. «Российская Федерация не продолжает собою в праве, а заменяет на своей территории государство, незаконно однажды созданное, что и обязывает ее считаться с последствиями его деятельности, включая политические репрессии. Это длящийся правовой переход с перерывом, однако, в юридическом родстве. Спорно акцентировать юридическую преемственность в этом транзитном континуитете, имея в виду стойкие смысловые референции к значению правопреемства, которые остаются в силе даже с оговорками на широкие смыслы и на особые обстоятельства», – резюмировал судья.
Адвокаты прокомментировали позицию судьи КС
По словам адвоката АП г. Москвы Анны Минушкиной, Константин Арановский подробно исследует проблематику правопреемства РФ по обязательствам СССР. «Данный вопрос возник вследствие того, что в постановлении КС РФ № 39-П от 10 декабря 2019 г. Российская Федерация позиционируется в качестве правопреемника государства, с деятельностью которого и было связано причинение вреда жертвам политических репрессий», – пояснила она.
«Судья Константин Арановский не согласен с автоматическим переносом на РФ бремени вины и ответственности за деятельность прежних органов власти, полагая, что восстанавливать справедливость возможно не только по вине, но и просто ради права с верой в правду, из положительной ответственности и по милосердию, – подчеркнула Анна Минушкина. – В его мнении также указывается, что в рассмотренном КС РФ деле правопреемство возможно рассматривать только в широком значении, то есть не с точки зрения права и его принципов, а с точки зрения обязанности законной власти непрерывно отвечать за доставшиеся ей дела от прежних властей».
Адвокат АП Ставропольского края Нарине Айрапетян отметила, что мнение судьи Константина Арановского представляет большой интерес и с правовой точки зрения, и с позиции политических взглядов. «Однако обращает внимание на себя следующий факт. Несмотря на некоторую осторожность в формулировках, выражающихся, например, в констатации некоторой “спорности превопреемства”, совокупный анализ текста мнения оставляет впечатление о категоричном подходе к данному вопросу», – отметила она.
Категоричность, по мнению эксперта, выражается в несогласии судьи с необходимостью России «отвечать» за своих «предшественников». «В обоснование приведен в том числе факт того, что само время своей необратимостью мешает правопреемству. Не могу в полной мере согласиться с данным мнением, – указала она. – Было бы слишком утопичным полагать, что можно, перечеркнув все, что было, начать новую жизнь с чистого листа. Юридически так и случилось, но фактически люди с их искаженным сознанием и покалеченной судьбой остались».
Нарине Айрапетян заметила, что это уже история не только страны, а каждой конкретной семьи, каждого отдельного человека. «В настоящий момент вряд ли что-либо можно уже изменить, и сомневаюсь, что первоочередной целью жертв или членов их семей является их реабилитация, выражающаяся исключительно в материальном аспекте. Возможность встать на учет в качестве нуждающихся в жилом помещении, получить в конечном итоге эту жилплощадь – лишь то малое, что может и должно сделать государство. И не важно, является ли государство истинным виновником или условным “правопреемником”. Важна сама возможность восстановления справедливости», – отметила эксперт.
По ее мнению, исходя из идеалистических соображений, судьей в его мнении указано, что «государство вправе и обязано как честная власть оценить и причиненный жертвам вред», что «Россия вправе решать, какими средствами возмещать», «имея в виду “возможно более полное возмещение”» при «использовании имеющихся средств и финансово-экономического потенциала». «К сожалению, практика показывает, что добровольный формат и свобода усмотрения в данном вопросе сводятся к ущемлению прав и законных интересов граждан. Императивный же формат обязательств, четко задекларированный, без надежды на “честность” и “справедливость” компетентных органов, видится более предпочтительным и реальным для нуждающегося человека», – полагает Нарине Айрапетян.
Она также особо выделила вывод о том, что «идеализировать российскую государственность не обязательно, но и вязать ее правопреемством с тоталитарным режимом нет оснований». «Константином Арановским приводятся доводы относительно того, что Российская Федерация прямо или косвенно отреклась от репрессий по многим поводам и в различных формах. При этом считаю важным отметить, что несогласие с режимом, неодобрение идеологии не является фактором, способствующим “освобождению от ответственности”. Ведь можно тысячу раз не соглашаться с методами воспитания своих родителей, стесняться своего происхождения, не одобрять их поведения, но от этого они не перестают быть родителями, за которых мы, дети, в ответе. И не так важно, когда мы ответим – сегодня или завтра», – подытожила адвокат.
Статья взята с сайта Адвокатская газета
