31 октября Верховный Суд РФ вынес Определение № 307-ЭС16-12310 (4) по делу о получении кредиторами исполнительных листов на принудительное исполнение их требований, которые не были удовлетворены в ходе реализации имущества должника.
По мнению одного из экспертов, определение «разворачивает» практику применения п. 4 ст. 213.28 Закона о банкротстве. Другой полагает, что Верховный Суд исправил свою некорректную формулировку и распространил норму на все обязательства, сохранившие силу после завершения процедуры банкротства, а не только на ограниченный перечень, установленный в п. 5–6 указанной статьи Закона. Третий эксперт считает, что ВС восполнил законодательный пробел и признал за кредиторами право на получение исполнительного листа с целью последующего взыскания денежных средств с должника.
В июле 2018 г. арбитражный суд завершил процедуру реализации имущества Владимира Кехмана, при этом должник не был освобожден от дальнейшего исполнения обязательств перед кредиторами. В связи с этим ПАО «Сбербанк России», ООО «Аквамарин», АО «БМ-Банк», ПАО «Промсвязьбанк» и ООО «Пулковская Торговая Компания» обратились в арбитражный суд с заявлениями о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение той части их требований, которые не были удовлетворены в ходе процедуры реализации имущества гражданина.
Суды трех инстанций отказали в удовлетворении указанных заявлений. Так, суд первой инстанции со ссылкой на разъяснения Пленума ВС ( п. 44 Постановления от 13 октября 2015 г. № 45) указал, что выдача таких исполнительных листов предусмотрена лишь в случаях, перечисленных в п. 5 и 6 ст. 213.28 Закона о банкротстве. Кроме того, суд отметил наличие в отношении остальных требований квалифицированного умолчания законодателя, заключив, что даже в условиях неосвобождения от долгов исполнительные листы по ним не выдаются.
В кассационной жалобе в ВС Промсвязьбанк просил отменить обжалуемые судебные акты. Представители остальных кредиторов поддержали доводы жалобы.
После изучения материалов дела № А56-71378/2015 высшая судебная инстанция напомнила, что по смыслу п. 4–6 ст. 213.28 Закона о банкротстве предъявляемые к должнику требования могут быть разделены на два основных вида – в зависимости от того, допустимо ли их списание (прекращение соответствующего обязательства) по завершении процедуры реализации. «От требований, указанных в п. 5 и 6 данной статьи, должник не может быть освобожден. В то же время п. 4 предусматривает возможность списания остальных долгов, если только не будет доказано, что при возникновении или исполнении обязательств перед кредиторами должник действовал недобросовестно (в частности, осуществлял действия по сокрытию своего имущества, воспрепятствованию деятельности арбитражного управляющего и т.п.). Требования кредиторов, в отношении которых должник проявил недобросовестность, сохраняют силу и могут быть предъявлены после окончания производства по делу о банкротстве», – отмечается в определении.
Верховный Суд пояснил, что законодатель указал на наличие у кредиторов права получить исполнительный лист по требованиям, содержащимся в п. 5 и 6 ст. 213.28 Закона о банкротстве. Также законодатель предусмотрел возможность не освобождать должника от иных обязательств (п. 4 указанной статьи Закона о банкротстве), но при этом не определил механизм реализации кредиторами требований к должнику по окончании процедуры несостоятельности. Тем не менее, подчеркнул Суд, это не означает, что отсутствие законодательного регулирования не может быть восполнено посредством применения положений п. 5 ст. 213.28 Закона о банкротстве к ситуациям неосвобождения от обычных долгов по аналогии (п. 6 ст. 13 АПК РФ).
«Вопреки выводам судов, само по себе отсутствие прямого законодательного регулирования не свидетельствует о наличии запрета на выдачу исполнительных листов. Они могли быть выданы судом исходя из общих начал процессуального законодательства, даже если бы п. 5 ст. 213.28 Закона о банкротстве не предусматривал возможность их выдачи в схожих ситуациях. При этом не имеется оснований полагать, что между поименованными в п. 5–6 названной статьи требованиями и иными обязательствами должника, от которых он не освобожден, имеется принципиальная разница, препятствующая принудительному исполнению последних в рамках исполнительного производства по завершении процедуры банкротства», – подчеркивается в определении.
ВС также отметил, что по своей правовой природе судебные акты о включении требований в реестр схожи с принимаемыми в рамках общеискового производства актами о взыскании долга. Таким образом, основанием для выдачи исполнительного листа по завершении дела о банкротстве являются именно судебные акты о включении требований кредиторов в реестр. Следовательно, выдавая исполнительный лист после завершения дела о банкротстве, суд указывает в нем информацию об обязании должника передать взыскателю денежные средства в размере суммы, включенной в реестр, за вычетом сумм, погашенных к моменту выдачи листа в рамках процедур банкротства. Вопрос о выдаче исполнительных листов по таким требованиям разрешается судом по ходатайству заинтересованных лиц в судебном заседании.
В связи с этим Верховный Суд отменил решения нижестоящих судов и направил дело на новое рассмотрение в первую инстанцию, которой следует установить размер не погашенных должником сумм.
Комментируя определение, адвокат, партнер Tenzor Consulting Group Антон Макейчук согласился с выводами Суда. «Это как раз тот случай, когда ВС не просто формально подошел к разрешению спора, следуя букве закона, а исходил из защиты интересов кредиторов при наличии пробела в законодательстве», – отметил он.
Эксперт подтвердил, что законодатель, предусмотрев возможность сохранения обязательств кредитора по завершении процедуры банкротства, не предусмотрел инструмент, посредством которого кредиторы могли бы получить исполнение обязательств: «Верховный Суд, справедливо применив аналогию, распространил случаи выдачи исполнительных листов не только по требованиям, перечисленным в п. 5–6 ст. 213.28 Закона о банкротстве, но и по остальным требованиям, сохранившим силу по завершении процедуры банкротства в случае неосвобождения должника от обязательств». Данные разъяснения, считает адвокат, могут стать отправной точкой для последующего изменения ст. 213.28 Закона о банкротстве в части дополнения перечня неудовлетворенных требований кредиторов, по которым должны выдаваться исполнительные листы по завершении реализации имущества гражданина.
Антон Макейчук пояснил, что суды, отказывая в выдаче исполнительных листов в схожих ситуациях, ссылались не только на ограниченный перечень требований ст. 213.28 Закона о банкротстве, но и на п. 44 Постановления ВС № 45. «В данном разъяснении Суд, применив жесткую формулировку, указал, что после завершения реализации имущества должника суд, рассматривающий дело о банкротстве, выдает исполнительные листы только по требованиям, указанным в п. 5 и 6 ст. 213.28 Закона о банкротстве, – резюмировал он. – Таким образом, ВС исправил свою некорректную формулировку и распространил норму на все обязательства, сохранившие силу после завершения процедуры банкротства, а не только на ограниченный перечень, установленный Законом о банкротстве».
Адвокат, партнер и руководитель практики «Арбитражное, налоговое и банкротное право» Коллегии адвокатов г. Москвы № 5 Вячеслав Голенев полагает, что определение ВС «разворачивает» практику применения п. 4 ст. 213.28 Закона о банкротстве. «При буквальном толковании данной нормы исполнительный лист выдаваться не может, – пояснил он. – Вместе с тем ВС, не указывая на последствия выдачи или невыдачи исполнительных листов, в качестве критерия освобождения должника-гражданина от долгов устанавливает его добросовестность».
По мнению эксперта, в случае признания действий должника недобросовестными (наиболее распространенный вид таких действий – сокрытие имущества) он не освобождается от долгов, а значит – на такие долги (за вычетом части, погашенной в ходе банкротства) может быть выдан исполнительный лист. «Примененный ВС подход к спорным правоотношениям – через аналогию процессуального закона (ч. 6 ст. 13 АПК) путем расширительного толкования – также представляется верным. В спорных ситуациях с существенными вопросами права именно таким и должен быть подход высшей судебной инстанции к их разрешению. Уже не вызывает удивления, что нижестоящие суды не проявляют процессуальной «смелости» при рассмотрении сложных споров и нечасто выходят за пределы буквального толкования норм права», – резюмировал Вячеслав Голенев.
Юрист по проектам в области банкротства юридической фирмы VEGAS LEX Станислав Шибулкин высоко оценил как вывод ВС, так и его значение для формирования судебной практики по данному вопросу. «Действительно, законодатель не предусмотрел возможность выдачи исполнительных листов на требования кредиторов, не погашенные в рамках процедуры банкротства, даже в том случае, когда должник не освобожден от дальнейшего исполнения требований. Однако ВС, следуя основным принципам права, восполнил законодательный пробел и признал за кредиторами право на получение исполнительного листа с целью последующего взыскания денежных средств с должника в рамках иных предусмотренных законом способов их получения в счет погашения оставшейся части долга», – подчеркнул он.
