31 марта Европейский Суд вынес постановление по делу «Мурдаловы против России», рассмотрев жалобу родственников жителя Чечни, который пропал без вести после задержания сотрудниками правоохранительных органов.
С соответствующей жалобой в Страсбургский суд обратились отец, мать и сестра без вести пропавшего гражданина Астемир, Рукият и Залина Мурдаловы соответственно.
В комментарии «АГ» юрист проекта «Правовая инициатива», которая представляла интересы заявителей в ЕСПЧ, отметила, что Европейский Суд вновь напоминает о разработанных многочисленной судебной практикой стандартах защиты прав человека по делам о насильственных исчезновениях.
По мнению одного из экспертов «АГ», постановление Суда нуждается в иной мотивировке и сумма присужденной компенсации должна быть выше. Другая назвала выводы ЕСПЧ справедливыми и обоснованными.
Житель Чечни пропал без вести после задержания милиционерами
Как следует из жалобы в ЕСПЧ, 2 января 2001 г. 26-летний Зелимхан Мурдалов проходил мимо временного отдела внутренних дел Октябрьского района, кода шестеро милиционеров окружили его. Под предлогом подозрения в незаконном употреблении наркотиков они обыскали Мурдалова, а затем избили его, после чего насильно увели в здание ВОВД. Впоследствии следователь Ж. возбудил в отношении задержанного уголовное дело по ст. 228 УК РФ (незаконный оборот наркотиков), которое позднее было прекращено из-за отсутствия состава преступления.
Тогда же в ВОВД милиционер Л., известный под прозвищем Кадет, избил Зелимхана Мурдалова ногами и дубинкой, чтобы заставить его стать осведомителем. В этот же день врач выявил у задержанного травмы головы, открытый перелом руки и разрыв уха. Поскольку у задержанного произошли несколько инсультов в камере, ему вызвали врача, который сделал несколько уколов.
В жалобе в Страсбургский суд также указывалось, что 3 января следователь Ж. распорядился освободить Мурдалова, но Л. подделал подпись последнего и ввел руководителя в заблуждение, будто бы задержанный действительно был отпущен на свободу. В тот же день несколько сотрудников ВОВД (включая Л.) забрали задержанного из камеры, и с тех пор никто не видел его в живых.
К уголовной ответственности удалось привлечь лишь одного сотрудника милиции
Расследование фактов пыток Зелимхана Мурдалова, ненадлежащего оказания ему медицинской помощи, а также его исчезновения и предполагаемой гибели проводилось в рамках пяти уголовных дел, несколько из них были объединены в одно дело, в котором имелись показания свидетеля Х. Этот человек видел многочисленные травмы у Мурдалова во время их нахождения в ВОВД. По словам свидетеля, после уколов милиционеры куда-то забрали избитого, где тот, скорее всего, умер, поскольку он не мог передвигаться без посторонней помощи.
В сентябре 2005 г. власти объявили Зелимхана Мурдалова без вести пропавшим. В октябре 2005 г. его отец обратился в прокуратуру с заявлением о возбуждении уголовного дела в отношении ряда сотрудников правоохранительных органов, включая следователя Ж., который, по мнению заявителя, мог быть причастен к преступлению, совершенному в отношении пропавшего. Тем не менее обращение осталось без внимания.
В дальнейшем к уголовной ответственности удалось привлечь только Л., который в ходе расследования уголовного дела заявил, что к совершению преступления также причастны милиционеры М. и П. Впоследствии Л. был приговорен судом к 11 годам лишения свободы за совершение преступлений, предусмотренных ст. 111 (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью), 286 (злоупотребление должностными полномочиями) и 292 (служебный подлог) УК РФ. В 2014 г. он был освобожден из мест лишения свободы в связи с отбытием наказания. Уголовное дело в отношении П. и М. было прекращено за отсутствием состава преступления в их действиях.
В феврале 2009 г. Астемир Мурдалов обратился в суд с гражданским иском о присуждении ему компенсации морального вреда в связи с исчезновением его сына, оценив свои нравственные страдания в 10 млн руб. В июне того же года суд удовлетворил иск заявителя частично, присудив ему лишь 500 тыс. руб. В мае 2016 г. уголовное дело об исчезновении Зелимхана Мурдалова было приостановлено за невозможностью установить личности преступников.
Доводы сторон в ЕСПЧ
В своей жалобе в Европейский Суд заявители сослались на нарушение ст. 2 (право на жизнь), ст. 3 (запрет пыток), ст. 13 (право на эффективное средство правовой защиты) Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В обоснование своих доводов семья Мурдаловых сообщила, что их близкий родственник пропал без вести после задержания и пыток милиционерами, а национальные власти не провели надлежащего расследования данного инцидента, лишив их доступа к эффективным средствам правовой защиты. В связи с этим граждане потребовали присудить им 22 тыс. евро в качестве возмещения материального вреда и свыше 6 тыс. евро компенсации судебных издержек. Определение же размера компенсации морального вреда они оставили на усмотрение ЕСПЧ. Интересы заявителей в суде представляли юристы правозащитной организации «Правовое содействие – Астрея» и проекта «Правовая инициатива».
В возражениях на жалобу Правительство РФ указало, что заявители не исчерпали внутренних средств правовой защиты. В то же время российская сторона не стала комментировать доводы жалобы по существу и отказалась предоставлять копии материалов уголовного дела о пытках и исчезновении Зелимхана Мурдалова по запросу ЕСПЧ. Государство-ответчик также указало, что отец пропавшего гражданина лишился статуса потерпевшего в рамках разбирательства в Европейском Суде, поскольку он получил компенсацию морального вреда, а Л. был осужден.
В ответ на доводы властей Астемир Мурдалов заявил, что присужденная ему российским судом компенсация морального вреда была мизерной, поэтому он не утратил статус потерпевшего. Его жена и дочь утверждали, что они не обязаны были обращаться в национальный суд за выплатой им компенсации морального вреда. По мнению заявителей, милиционеры П. и М. не понесли заслуженного уголовного наказания за совершенное преступление.
Выводы Европейского Суда
Оценивая приемлемость жалобы, ЕСПЧ отметил, что российские власти не отрицали факт задержания Зелимхана Мурдалова милиционерами, его пыток и последующего исчезновения гражданина, поэтому отсутствие в деле определенных материалов уголовного дела не препятствует рассмотрению ее доводов по существу.
Обстоятельства дела, как подчеркнул Страсбургский суд, свидетельствовали о том, что задержанный находился в ситуации, опасной для его жизни, поэтому Зелимхан Мурдалов должен быть признан умершим после его задержания сотрудниками ВОВД. В отсутствие каких-либо возражений и контрдоводов Правительства РФ ответственность за смерть гражданина может быть возложена на государство-ответчика, поэтому имеет место нарушение ст. 2 Конвенции в ее материальном аспекте.
Относительно расследования обстоятельств исчезновения гражданина Европейский Суд отметил, что неэффективность уголовного расследования исчезновений людей в Чечне в период с 1999 по 2006 г. является системной проблемой в рамках Конвенции. В рассматриваемом деле российское следствие рассматривало только факты пыток и злоупотребление служебными полномочиями со стороны сотрудников ВОВД, проигнорировав сам факт исчезновения и обстоятельства гибели Зелимхана Мурдалова.
В уголовном деле, подчеркнул Суд, отсутствовали протоколы допроса ряда свидетелей, включая сотрудников ВОВД, которые могли видеть Мурдалова, а также быть причастными к его исчезновению и гибели. Соответственно, имело место быть нарушение ст. 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте.
В то же время Страсбургский суд согласился с доводом Правительства РФ о том, что мать и сестра Зелимхана Мурдалова не воспользовались своим правом на предъявление гражданских исков о возмещении морального вреда. При этом ЕСПЧ исследовал доводы отца пропавшего гражданина на предмет выявления нарушений ст. 3 Конвенции в связи с пытками задержанного в ВОВД. Как пояснил Суд, российские власти эффективно расследовали факт пыток задержанного гражданина и впоследствии выплатили его отцу разумную компенсацию морального вреда.
Что касается причастности П. и М. к преступлению, как указал ЕСПЧ, об этом свидетельствовали лишь показания Л., которые он неоднократно менял для уменьшения своей роли в пытках Мурдалова и в целях вовлечения в уголовное дело своих коллег. Таким образом, ЕСПЧ не согласился с доводом Астемира Мурдалова, что непредъявление обвинения милиционерам М. и П. нарушило Конвенцию. Европейский Суд также отметил, что Л. понес заслуженное наказание, которое он практически полностью отбыл. Исходя из этого, Европейский Суд не выявил нарушение ст. 3 Конвенции в связи с расследованием применения пыток.
Тем не менее Страсбургский суд также выявил нарушение вышеобозначенной статьи, указав на нравственные страдания близких Зелимхана Мурдалова в связи с его исчезновением и реакцией российских властей на это. Кроме того, Суд подчеркнул, что заявители не имели доступа к эффективным средствам правовой защиты для возмещения их нравственных страданий.
Таким образом, Европейский Суд присудил заявителям компенсацию материального вреда в размере 10 тыс. евро, компенсацию морального вреда в размере 80 тыс. евро, которую получат мать и сестра Зелимхана Мурдалова, а также почти 8,4 тыс. евро на возмещение судебных расходов.
Особое мнение двух судей ЕСПЧ
Постановление ЕСПЧ содержит особое мнение судьи от Бельгии Пола Лемменса и судьи от Швейцарии Хеллен Келлер, в которых они выразили согласие с основными выводами Суда.
В то же время оба судьи выступили против вывода о неприемлемости довода жалобы о нарушениях ст. 13 и ст. 3 Конвенции в отношении жестокого обращения с Зелимханом Мурдаловым. По их мнению, тот факт, что отец пропавшего получил разумную сумму в качестве компенсации за пытки, которым был подвергнут его сын, тогда как два других заявителя жалобы никогда не обращались с требованием о компенсации, являются теми обстоятельствами, которые не могут умалять обоснованности жалобы по ст. 3 Конвенции. «Учитывая обоснованность этой жалобы, мы считаем, что жалоба заявителей по статье 13 должна была быть признана приемлемой», – указали судьи.
По мнению судей, ЕСПЧ обязан был выяснить, воспользовались ли заявители правом на эффективное средство правовой защиты в связи со своей жалобой на жестокое обращение в отношении их родственника. Пол Лемменс и Хеллен Келлер отметили, что нарушения ст. 13 Конвенции в деле все же не было, но они сочли, что для такого вывода требовалось оценить соответствующие доводы жалобы по существу.
Представитель заявителя согласилась с выводами Европейского Суда
В комментарии «АГ» юрист проекта «Правовая инициатива» Ольга Киселёва отметила, что в своем постановлении Европейский Суд вновь напоминает о разработанных многочисленной судебной практикой стандартах защиты прав человека по делам о насильственных исчезновениях. «Печально, что многие из них были сформулированы в рамках рассмотрения дел, касающихся проведения так называемой контртеррористической операции в Чеченской Республике. В рассматриваемом деле Правительство РФ вновь продемонстрировало неспособность объяснить факт пыток и насильственного исчезновения Зелимхана Мурдалова, а также причины, по которым расследование было неэффективным. Почти все виновные так и не были привлечены к ответственности», – отметила она.
По словам юриста, позиция государства-ответчика в рассматриваемом деле, к сожалению, вновь подтверждает нежелание российских властей открыто говорить о системной проблеме и подтверждать намерение по ее искоренению. Она добавила, что рассматриваемый случай, действительно, является особенным, что было отмечено и ЕСПЧ.
«В отличие от большинства подобных дел, где расследования пыток продолжаются годами и являются безрезультатными, в данном деле к уголовной ответственности за превышение должностных полномочий был привлечен один из милиционеров, поэтому Суд анализировал эффективность расследования в отношении него и двух других его коллег, которые так и остались безнаказанными, отдельно. В отличие от других дел, где поднимается вопрос о нарушении ст. 3 Конвенции, ЕСПЧ пришел к выводу, что государство выполнило свои обязательства по эффективному расследованию пыток. К тому же отец пострадавшего получил в российском суде компенсацию морального вреда», – пояснила юрист.
Ольга Киселева особо отметила, что Европейский Суд также обратил внимание на отсутствие средства защиты в отношении моральных страданий, которые испытали заявители в связи с исчезновением их близкого родственника. «При этом обращаю внимание, что ЕСПЧ признал разумной компенсацию морального вреда, полученную отцом пропавшего без вести гражданина. Тем самым Суд подчеркивает, что, несмотря на распространенность проблемы пыток в России, эффективность средства правовой защиты оценивается в каждом конкретном деле. Невозможно, однако, критиковать Суд, как, наверное, и национальные суды, в том, что именно им отводится роль оценивания человеческих страданий и горя в денежном эквиваленте», – добавил юрист.
По ее мнению, в рассматриваемом случае Страсбургский суд создал прецедент, когда расследование пыток акторами государства было эффективным. «Учитывая большое количество российских жалоб в Европейский Суд на пытки, а также неоднозначность стандарта эффективности расследования (по словам Суда, выполнение данного обязательства связано не с результатом, а с принятием определенных действий), важен максимально подробный анализ Суда в каждом деле», – резюмировала Ольга Киселёва.
Эксперты «АГ» прокомментировали выводы Суда
У эксперта по работе с ЕСПЧ Антона Рыжова особый интерес вызвала часть постановления Суда о вопросе сочетаемости компенсации, присужденной на национальном уровне, с практикой самого Страсбургского суда. «В гражданском деле российский суд, рассмотрев иск отца похищенного, включавший требования компенсации вреда как за пытки сына, так и за само похищение Зелимхана Мурдалова, присудил в части компенсации за пытки полмиллиона рублей (около 11,5 тысяч евро), отклонив при этом требования относительно похищения. Важно, что иск и в той, и в другой части был предъявлен к властям (а не к осужденному сотруднику полиции), а запрошенная сумма в целом была порядка 200 тысяч евро», – отметил он.
В свою очередь ЕСПЧ, отметил Антон Рыжов, признав нарушение в части похищения, тем не менее, отказался считать присужденную сумму за пытки несоразмерной, тем самым признав жалобу заявителей в этой части неприемлемой. «Европейские судьи сослались на свою же практику, согласно которой пострадавшим от пыток присуждалось от 15 до 70 тыс. евро (при этом 15 тыс. – за довольно «легкие» истязания, если так вообще можно выразиться, а 50 и 70 тыс. – в связи с избиением несовершеннолетнего и изнасилованием женщины соответственно). В данном же деле пытки, по всей вероятности, были впечатляющими: у Зелимхана Мурдалова при поступлении в ИВС врачи выявили много травм – от открытого перелома руки до порванного уха. Поэтому адекватная сумма компенсации скорее должна смещаться к 70 тыс. евро, а не к 15 тыс.», – полагает он.
Эксперт высказал глубокое убеждение, что факт истязаний не следует отделять от дальнейшего исчезновения гражданина. «Полагаю, что приоритетной версией может быть то обстоятельство, что, когда истерзанного Зелимхана Мурдалова постановили выпустить, его мучители испугались, что он пойдет жаловаться в прокуратуру, и кардинальным образом решили эту проблему. То есть похищение и убийство имели цель скрыть другое преступление. Поэтому страсбургским судьям следовало построить свое постановление по-иному: нужно было констатировать нарушения как в связи с пытками, так и в связи с похищением, а также присудить родным похищенного гораздо более солидную сумму компенсации, возможно, вычтя из нее уже присужденные российским судом 11,5 тысячи евро», – резюмировал Антон Рыжов.
Адвокат АП Красноярского края Наталья Балог полагает, что постановление является далеко не последним в череде жалоб граждан, чьи родные стали жертвой похищения милицией в период с 1999 по 2006 г. в Чечне, поскольку такая ситуация представляет собой системную проблему, о чем упоминает и Европейский Суд.
По словам эксперта, розыск пропавших без вести на национальном уровне не приводил к результатам и далеко не всегда за этим следовало наказание виновных. В подтверждение этого существует достаточно устоявшаяся практика ЕСПЧ, который ранее установил, что уголовное расследование не является эффективным средством правовой защиты в отношении таких исчезновений. «В данном деле в течение ряда лет у заявителей не было ни известий об их пропавшем сыне и брате, ни правдоподобных объяснений или информации о том, что с ним случилось после его задержания, но при этом Суд отмечает, что обстоятельства настоящего дела несколько отличаются от обстоятельств дел против России по нарушениям во время “второй фазы” контртеррористической операции в Чеченской Республике, где расследования велись в течение многих лет, не вызывая каких-либо значительных продвижений, в том числе установления личностей преступников», – отметила она.
Наталья Балог согласилась с выводами ЕСПЧ и отметила, что семья Мурдаловых получила более существенные результаты в ходе расследования уголовных дел, чем многие другие: «Развивая данную мысль, Суд приходит к выводу, что российские власти провели эффективное расследование в части применения пыток к пропавшему Мурдалову, и тот факт, что какие-либо предполагаемые преступники не были привлечены к ответственности, не означает, что расследование в целом было неэффективным».
Статья взята с сайта Адвокатская газета
